Матрос с Бремена (сборник рассказов)   ::   Шоу Ирвин

Где-то внутри него его скрытое еврейское наследие предостерегало его, говорило, что семьдесят пять центов за такую работу -- это мало, но мистер Гольдштейн очень хотел, чтобы его поскорее оставили в покое, одного, и он в знак согласия кивал головой, а сам возвращался к своему прессу, уверенный, что все сложилось бы иначе, будь сейчас с ним рядом жена.

Поздно вечером, когда миссис Гольдштейн возвращалась с рынка, она принималась пилить мужа за недоумие.

-- Ненормальный! -- отчаянно визжала она на него, заставляя всех соседей гурьбой спускаться к ним, умоляя ее прекратить безобразие и не мешать им спать.-- Крысы, видно, выели у тебя последний мозг! Скоро ты станешь гладить костюмы за так, в порядке благотворительности! Семьдесят пять центов! Да я прежде застрелилась бы, но не подложила бы ему новую подкладку и не отутюжила костюм за такую смехотворную цену! Семьдесять пять центов! Ты, Мендель, не мужик, нужно найти кого-нибудь, кто бы о тебе позаботился!

А мистер Гольдштейн все больше колебался в расчетах, не знал, какую же цену запросить с клиента за работу. Однажды, когда я отнес к нему в мастерскую костюм отца в починку, он долго в упор смотрел на меня, потом сказал:

-- Знаешь, принеси-ка его сегодня вечером. Может, здесь будет моя жена.

-- Но он нужен отцу к шести часам вечера! -- возразил я, выполняя поручение матери.

Вдруг мистер Гольдштейн вскочил со своего места с громадными портновскими ножницами в руках.

-- А ну-ка, убирайся прочь! -- заорал он на меня.