Мелочи архиерейской жизни   ::   Лесков Николай Семенович

Конечно, может быть ему нельзя, неловко выговорить это слово по его монашеским обетам или по чему-нибудь другому, но надо его к этому вынудить: надо вырвать у него это слово или подловить его на слове, как был подловлен известный своею тонкостью министр, которого она видела в театре, в прекрасно исполняемой Самойловым пьеске “Одно слово министру”. Она вспомнила и Самойлова и то слово, которое он так художественно ловит. В пьесе это слово было: “молчать”, — но какое же должно быть то слово, не в театральной пьесе, а в русском деле “о расторжении незаконного брака и о прекращении безнравственного сожительства?” Это, конечно, не мешает знать.

И только что отвлечённая всем этим дама немножко порассеялась и даже утешилась, до слуха ея долетела опять звучная пружина замка какой-то отдалённой двери какого-то таинственного архиерейского покоя, и преосвященный Поликарп, с несколько изменившимся и как бы озабоченным лицом, появился на пороге. Он шёл медленно и, конечно не без причины, держал свою правую руку за пазухою видневшегося из-под чёрной рясы шёлкового коричневого подрясника.

Нечего было сомневаться, что он бережёт тут отсчитанные им деньги.

Милой даме, имеющей общие понятия об архиерейских богатствах, конечно и в голову не приходило, что преосвященный Поликарп, как о нем говорили, “был не богаче церковной мыши”: этот архиерей был до такой степени беден, что сам занимал у своих подчинённых по “четвертной ассигнации”.