JК
Мой генерал :: Бакланов Григорий
Страница: 37 из 67Столы ломились, и все это изобилие, все, что пилось и елосьв этих застольях, показывали по телевизору, чтобы народ тоже мог ощутить пьянящий воздух перемен. И уже пошли анекдоты: “У нас, как в тайге: вершины шумят, а внизу – тишина…”.
В тот вечер нам с Таней предстояло идти на юбилей давнего моего приятеля. Уже доктор наук, он долгие годы трудился безвестно, и вдруг в одно утро проснулся знаменитым: в журнале была напечатана его статья, то самое, что в застойные времена изъяли из его диссертации. Журнал шел нарасхват: “Вы читали? Не читали?
Прочтите непременно! Новое слово в экономике!”. Приглашая нас, он говорил по телефону грустным голосом:
– Раньше бы если бы… А теперь полжизни прожито. Теперь уже – с горочки, и санки несутся все быстрей… В общем, мы с Валентиной ждем.
Таня немного простудилась, идти не захотела, пошел бы я с Юлькой, с дочкой нашей единственной, ей уже – шестнадцать, красавица, во всяком случае, для меня красивей ее нет, но рано, рано ей на приемы.
В вестибюле “Праги” уже раздевалось несколько пар с букетами и подарками, и в дверях зала, где хозяин и хозяйка встречали гостей, я оказался как бы в небольшой очереди. Хозяйка, крупная женщина, вся переливалась блестками, Андрей в черном костюме, белой крахмальной рубашке и, как маэстро, в бабочке, выглядел потерявшимся.
В тот вечер нам с Таней предстояло идти на юбилей давнего моего приятеля. Уже доктор наук, он долгие годы трудился безвестно, и вдруг в одно утро проснулся знаменитым: в журнале была напечатана его статья, то самое, что в застойные времена изъяли из его диссертации. Журнал шел нарасхват: “Вы читали? Не читали?
Прочтите непременно! Новое слово в экономике!”. Приглашая нас, он говорил по телефону грустным голосом:
– Раньше бы если бы… А теперь полжизни прожито. Теперь уже – с горочки, и санки несутся все быстрей… В общем, мы с Валентиной ждем.
Таня немного простудилась, идти не захотела, пошел бы я с Юлькой, с дочкой нашей единственной, ей уже – шестнадцать, красавица, во всяком случае, для меня красивей ее нет, но рано, рано ей на приемы.
В вестибюле “Праги” уже раздевалось несколько пар с букетами и подарками, и в дверях зала, где хозяин и хозяйка встречали гостей, я оказался как бы в небольшой очереди. Хозяйка, крупная женщина, вся переливалась блестками, Андрей в черном костюме, белой крахмальной рубашке и, как маэстро, в бабочке, выглядел потерявшимся.