JК
Молодые львы :: Шоу Ирвин
Страница: 162 из 209Известные всему миру широкие, залитые солнцем улицы; безлюдные в эти тревожные часы кафе; сверкающие крикливые памятники – свидетельство былых побед и колонны немецких солдат, отбивающих шаг, – грохот их кованых сапог отражается от домов с опущенными жалюзи окон.
«А может быть, все выглядит вовсе не так, – рассуждал про себя Майкл. – Как это ни нелепо, но почему-то немецких солдат невозможно представить себе вдвоем или втроем. Их всегда представляешь в виде марширующих, как на параде, ровных фаланг, похожих на неведомых прямоугольных животных. А может быть, они трусливо, с оружием наготове, крадутся по улицам, заглядывают в закрытые окна и от каждого шума припадают к земле.
«Черт возьми! – с горечью подумал Майкл. – Почему я не поехал в Париж, когда имел возможность?.. Кстати, когда это было – летом тридцать шестого года или прошлой весной? Все откладывал и откладывал, и вот что получилось!»
Майкл вспомнил прочитанные когда-то книги о Париже: двадцатые годы, бурный, полный драматических событий конец первой мировой войны, обездоленные, но все еще бодрящиеся и по-прежнему остроумные эмигранты, красивые девушки, ловкие и циничные молодые люди с рюмкой перно в одной руке и аккредитивом на американский банк в другой… Сейчас все это смято гусеницами немецких танков, а он так и не увидел Парижа и, вероятно, никогда не увидит.
Он взглянул на Тони. Тот сидел, вскинув голову, с глазами, полными слез.
«А может быть, все выглядит вовсе не так, – рассуждал про себя Майкл. – Как это ни нелепо, но почему-то немецких солдат невозможно представить себе вдвоем или втроем. Их всегда представляешь в виде марширующих, как на параде, ровных фаланг, похожих на неведомых прямоугольных животных. А может быть, они трусливо, с оружием наготове, крадутся по улицам, заглядывают в закрытые окна и от каждого шума припадают к земле.
«Черт возьми! – с горечью подумал Майкл. – Почему я не поехал в Париж, когда имел возможность?.. Кстати, когда это было – летом тридцать шестого года или прошлой весной? Все откладывал и откладывал, и вот что получилось!»
Майкл вспомнил прочитанные когда-то книги о Париже: двадцатые годы, бурный, полный драматических событий конец первой мировой войны, обездоленные, но все еще бодрящиеся и по-прежнему остроумные эмигранты, красивые девушки, ловкие и циничные молодые люди с рюмкой перно в одной руке и аккредитивом на американский банк в другой… Сейчас все это смято гусеницами немецких танков, а он так и не увидел Парижа и, вероятно, никогда не увидит.
Он взглянул на Тони. Тот сидел, вскинув голову, с глазами, полными слез.