Молох   ::   Куприн Александр Иванович

что такое? - переспросила Нина с притворным равнодушием, однако голосом, внезапно, против ее воли, задрожавшим, и опуская глаза в землю.

Она ждала признания в любви, которое всегда так сильно и приятно волнует сердца молодых девушек, все равно, отвечает ли их сердце взаимностью на это признание или нет. Ее щеки слегка побледнели.

- Не теперь... потом, когда-нибудь, - замялся Бобров. - Когда-нибудь, при другой обстановке я вам это скажу... Ради бога, не теперь, - добавил он умоляюще.

- Ну, хорошо. Все-таки почему же вы рассердились?

- Потому что после этих нескольких минут я вошел в столовую в самом, - ну, как бы это сказать, в самом растроганном состоянии... И когда я вошел...

- То вас неприятно поразил разговор о доходах Квашнина? - догадалась Нина с той внезапной, инстинктивной проницательностью, которая иногда осеняет даже самых недалеких женщин. - Да? Я угадала? - Она повернулась к нему и опять обдала его глубоким, ласкающим взором. - Ну, говорите откровенно. Вы ничего не должны скрывать от своего друга.

Когда-то, месяца три или четыре тому назад, во время катанья по реке большим обществом, Нина, возбужденная и разнеженная красотой теплой летней ночи, предложила Боброву свою дружбу на веки вечные, - он принял этот вызов очень серьезно и в продолжение целой недели называл ее своим другом, так же как и она его. И когда она говорила ему медленно и значительно, со своим обычным томным видом: "мой друг", то эти два коротеньких слова заставляли его сердце биться крепко и сладко.