JК
Московский полет :: Тополь Эдуард
Страница: 55 из 105 — Играй, Ася!!!
Но из глубины зала поспешной солдатской походкой уже возвращалась к месту происшествия все та же женщина — капитан таможенных войск КГБ. Ее лицо пылало от гнева. Она подошла к шатенке и спросила зажатым голосом, чтобы не слышали иностранцы:
— Это что за концерт?!
— Это не концерт, — громко ответила шатенка. — Это репетиция. У нее режим — она должна каждый день заниматься, сейчас как раз время ее урока.
Они стояли друг против друга: прямая, как штык, женщина — офицер таможенных войск КГБ в сером кителе с натертыми до блеска пуговицами и сутулая шатенка в рыжей куртке из кожзаменителя и в стоптанных сапогах. И между ними — пятилетняя девочка с маленькой скрипкой на плече и замершим в воздухе смычком. А они, две взрослые женщины, все смотрели друг другу в глаза — долго, упорно, с ненавистью. Несколько иностранцев стояли в стороне и ждали, чем это кончится.
На настенных часах было 12.20, через двадцать минут мы должны были улететь в эмиграцию, это были наши последние минуты на советской земле.
— Это вам объявили посадку? — спросила у шатенки женщина-капитан.
— Да!
— Вот и летите! Там будете концерты давать.
— Да! — победно усмехнулась шатенка. — Там будем концерты давать! Для того и летим.
Женщина-капитан ничего ей не ответила. Она взяла у ребенка скрипку и смычок, осмотрела пломбочки на них.
Но из глубины зала поспешной солдатской походкой уже возвращалась к месту происшествия все та же женщина — капитан таможенных войск КГБ. Ее лицо пылало от гнева. Она подошла к шатенке и спросила зажатым голосом, чтобы не слышали иностранцы:
— Это что за концерт?!
— Это не концерт, — громко ответила шатенка. — Это репетиция. У нее режим — она должна каждый день заниматься, сейчас как раз время ее урока.
Они стояли друг против друга: прямая, как штык, женщина — офицер таможенных войск КГБ в сером кителе с натертыми до блеска пуговицами и сутулая шатенка в рыжей куртке из кожзаменителя и в стоптанных сапогах. И между ними — пятилетняя девочка с маленькой скрипкой на плече и замершим в воздухе смычком. А они, две взрослые женщины, все смотрели друг другу в глаза — долго, упорно, с ненавистью. Несколько иностранцев стояли в стороне и ждали, чем это кончится.
На настенных часах было 12.20, через двадцать минут мы должны были улететь в эмиграцию, это были наши последние минуты на советской земле.
— Это вам объявили посадку? — спросила у шатенки женщина-капитан.
— Да!
— Вот и летите! Там будете концерты давать.
— Да! — победно усмехнулась шатенка. — Там будем концерты давать! Для того и летим.
Женщина-капитан ничего ей не ответила. Она взяла у ребенка скрипку и смычок, осмотрела пломбочки на них.