Московский полет   ::   Тополь Эдуард

И было такое напряжение в нашей молчаливой дуэли взглядов, что все обратили на это внимание, все замолчали на миг, а мать девочки-скрипачки сказала мне:

— Умоляю, не дразните его!

— Почему? — улыбнулся я и, так и не отводя взгляда от светло-голубых глаз гэбэшника, передал жене сварщика ее грудного ребенка. И тут гэбэшник сам отвернулся.

Он отвернулся с выражением полного безразличия на лице, но мы-то с ним уже поняли друг друга!

Он отвернулся, вышел из автобуса и перешел в служебный мини-автобусик, который прикатил за советским экипажем — пилотами и стюардессами.

Он присоединился к ним, к советской команде, и мини-автобус повез их куда-то в глубину аэропорта. Но в самый последний миг, когда автобус уже сворачивал за угол аэровокзала, этот гэбэшник вскинул глаза и глянул на меня таким взором — именно «взором»! — каким смотрят сквозь прицел снайперской винтовки…

Тут с Бродвея ворвалась в окно очередная не то полицейская, не то медицинская сирена. Я посмотрел на телефонную трубку в руке, она уже, наверно, давно пищала этими короткими гудками. Я вспомнил, что советское посольство выдало мне визу на поездку в СССР. Мне — единственному из всей делегации.

Я дал отбой, прокашлялся и потом медленно набрал на телефонном диске бостонский код 617 и номер своего адвоката.

— Attorney Breslaw's office [Офис адвоката Бреслава], — тут же отозвался молодой и звонкий женский голос.

— May I talk to Mr.Breslaw [Господина Бреслава, пожалуйста], — сказал я, все еще видя перед собой глаза того гэбэшника.

— Who is calling, please [Кто спрашивает]?

— Vadim Plotkin.