JК
Московский упырь :: Посняков Андрей
Страница: 37 из 74 – То есть это Егорушка поехал, а язм, грешный, за стремя держась, рядом с конем побег.
– По пути никого не встретили?
– Не… В Кремле только, у самых приказов… да там много народу толпилося.
– Так… а потом?
– А потом боярин мой к Семену Никитичу зашел, язм покуда во дворе у коновязи ждал. Потом вышел – радостный. Скоро, говорит, в Разбойном приказе служить буду. Не простым, конечно…
– Уж ясно, что не простым… – Иван на миг ощутил нечто вроде зависти к погибшему парню. Да уж, как говорится, не имей сто рублей, не имей сто друзей, а имей семейство родовитое, старинное, знатное! Уж тогда – все дороги открыты. А тут служишь-служишь, ночей не спишь, со всякой пакостью возишься – и на тебе, до сих пор – дворянин московский. Хоть бы до стряпчих повысили, так ведь нет, куда там… Ладно. – А что, кто-то знал про новую господина твоего должность?
– Не-а… Хотя… В корчму по пути заглядывали – господин пиво пил.
– В корчму или в кабак?
– К Ивашке Елкину.
– Поня-а-атно.
Выходит, в кабаке Егорий и протрепался. За это и убили? Хм… Вряд ли. Кому надо-то? И главное, так вот зверски – все внутренности повырывали… Лекаря еще раз допросить… Да-да, обязательно.
Больше ничего существенного по делу Онисим не показал, как и те из дворовых, коих удалось опросить, – остальные попросту уже опьянели, да и вряд ли они знали что-то такое-этакое, что помогло бы пролить свет на это мерзкое дело. За стеной уже раздалась песня – как и всегда бывает, поминки постепенно перешли в обычную пьянку.
– По пути никого не встретили?
– Не… В Кремле только, у самых приказов… да там много народу толпилося.
– Так… а потом?
– А потом боярин мой к Семену Никитичу зашел, язм покуда во дворе у коновязи ждал. Потом вышел – радостный. Скоро, говорит, в Разбойном приказе служить буду. Не простым, конечно…
– Уж ясно, что не простым… – Иван на миг ощутил нечто вроде зависти к погибшему парню. Да уж, как говорится, не имей сто рублей, не имей сто друзей, а имей семейство родовитое, старинное, знатное! Уж тогда – все дороги открыты. А тут служишь-служишь, ночей не спишь, со всякой пакостью возишься – и на тебе, до сих пор – дворянин московский. Хоть бы до стряпчих повысили, так ведь нет, куда там… Ладно. – А что, кто-то знал про новую господина твоего должность?
– Не-а… Хотя… В корчму по пути заглядывали – господин пиво пил.
– В корчму или в кабак?
– К Ивашке Елкину.
– Поня-а-атно.
Выходит, в кабаке Егорий и протрепался. За это и убили? Хм… Вряд ли. Кому надо-то? И главное, так вот зверски – все внутренности повырывали… Лекаря еще раз допросить… Да-да, обязательно.
Больше ничего существенного по делу Онисим не показал, как и те из дворовых, коих удалось опросить, – остальные попросту уже опьянели, да и вряд ли они знали что-то такое-этакое, что помогло бы пролить свет на это мерзкое дело. За стеной уже раздалась песня – как и всегда бывает, поминки постепенно перешли в обычную пьянку.