JК
Москва, 41 :: Стаднюк Иван Фотиевич
Страница: 40 из 483На другом конце провода был нарком танковой промышленности Малышев.
Тем временем Молотов перечитывал копию личного послания Сталина премьер-министру Великобритании Черчиллю, которое 18 июля было передано в посольство Советского Союза в Лондоне. В этом документе – ответе на два июльских письма Черчилля – Сталин, сообщив о трудном положении советских войск, подвергшихся внезапному нападению Германии, высказал пожелание о скорейшем открытии Великобританией второго фронта против Гитлера. Сейчас Кремль с напряженным нетерпением ждал ответа из Лондона, и Молотов, строя догадки о содержании ожидавшегося ответа, мысленно прокладывал новые направления усилий советской дипломатии.
А наркома авиационной промышленности Шахурина одолевал сон. Последние несколько суток Алексей Иванович почти не спал, снуя, как ткацкий челнок, между своим наркоматом, конструкторскими бюро и авиационными заводами: везде требовались его глаз, вмешательство, помощь. Перед Шахуриным высилась кипа секретных документов; сверху – бумага со сводными данными о построенный за неделю авиамоторах и самолетах. Он силился вникнуть мыслью в некоторые цифры, но машинописный текст на листе бумаги расплывался перед слипавшимися глазами, а голова клонилась к столу… Тогда он откинулся на спинку стула и стал вслушиваться в разговор Сталина с Малышевым.
Мембрана в трубке телефонного аппарата высокой частоты, которую держал у уха Сталин, резонировала, и из нее изредка вырывались всплески знакомого Шахурину голоса.
Тем временем Молотов перечитывал копию личного послания Сталина премьер-министру Великобритании Черчиллю, которое 18 июля было передано в посольство Советского Союза в Лондоне. В этом документе – ответе на два июльских письма Черчилля – Сталин, сообщив о трудном положении советских войск, подвергшихся внезапному нападению Германии, высказал пожелание о скорейшем открытии Великобританией второго фронта против Гитлера. Сейчас Кремль с напряженным нетерпением ждал ответа из Лондона, и Молотов, строя догадки о содержании ожидавшегося ответа, мысленно прокладывал новые направления усилий советской дипломатии.
А наркома авиационной промышленности Шахурина одолевал сон. Последние несколько суток Алексей Иванович почти не спал, снуя, как ткацкий челнок, между своим наркоматом, конструкторскими бюро и авиационными заводами: везде требовались его глаз, вмешательство, помощь. Перед Шахуриным высилась кипа секретных документов; сверху – бумага со сводными данными о построенный за неделю авиамоторах и самолетах. Он силился вникнуть мыслью в некоторые цифры, но машинописный текст на листе бумаги расплывался перед слипавшимися глазами, а голова клонилась к столу… Тогда он откинулся на спинку стула и стал вслушиваться в разговор Сталина с Малышевым.
Мембрана в трубке телефонного аппарата высокой частоты, которую держал у уха Сталин, резонировала, и из нее изредка вырывались всплески знакомого Шахурину голоса.