Мусорная корзина для алмазной сутры   ::   Москвина Марина

Не то слово "заговорила", она его поедом ела. Ведь Луша не виновата, что такой уродилась. Но Лушины глаза - они буравили Пашу, всего пробуравили насквозь, сильнее всяких слов звали в поселок Старых Большевиков по Казанской железной дороге.

Тогда он решил: покончу с фашистской гидрой, и если останусь в живых - то просто приеду и все. Вернусь к ней с войны. В конце концов, как говорится, с лица воду не пить, а Луша - золотой души человек, насколько Паша вообще разбирается в женщинах.

На этой жизнеутверждающей ноте с завода вернулся мой дедушка Степан и прямо с порога кричит хриплым басом:

- Матильда! Кто к нам пожаловал?

Степан заходит на кухню, Паша видит - а это Луша, но без платка, с огненно-рыжим бобриком над ушами и конопатой плешью.

- Так вы мужчина!!! - вскричал тут Паша ужасным голосом.

Матильда:

- Степа! Это Паша-солдат вернулся к нам с фронта.

- Да ну?!! - Степан Степанович внимательно поглядел на солдата, потом на свою фотокарточку в платке, пронесенную по всем фронтам до Берлина... и как захохочет! - Ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха!!!

Паша вскочил, весь объятый пламенем, глаза горят.

- Значит, все это просто шутка?! - в ярости и отчаянии воскликнул он. - Мы там за вас кровь проливали, а вы?!. - кричит. - Вы!.. Вы!..

Степан глядит на его лицо, внимательно, неотрывно, и видит, что все погибли у него. Ни родни не осталось, ни дома. После того, что он пережил на войне, ему даже некуда податься. Все было истреблено неясными стихиями.