JК
Мы сидим на лавочке :: Дедюхова Ирина Анатольевна
Страница: 11 из 56»
* * *
Сколько раз потом, годы спустя, Клава не задумывалась о счастье, это счастье всегда рисовалось у нее в воображении яркими Хилиными красками, хотя, вроде, все дни, что они были вместе, выпали, как на грех, на пасмурную неласковую осень и мозглую раннюю зиму. Но если бы Клавку подняли среди ночи и спросили бы о самом счастливом дне жизни, она бы не задумываясь сказала: «Тридцатое декабря одна тысяча девятьсот семидесятого года, среда.» Они тогда с Хилей ездили перед Новым годом к бабке в деревню за картошкой и салом, потому что мамке было некогда. Вторую четверть Клава закончила совсем без троек. Под конец ноября уроки она уже учила самостоятельно, с удовлетворением сверяя свои ответы с Хилей. Впервые и у Хили вышла четверка по труду, потому что Клава взяла ее под крыло при шитье фартуков и вышивании салфеток гладью. Вот только с физической культурой у Хильки по прежнему было слабовато, поэтому Клава и решила в тот день устроить пеший поход от поселка до родной деревни. А с Клавой Хиля была готова топать куда угодно, с ней она теперь ничего уже не боялась. До поселка они ехали в переполненном рейсовом автобусе, а до деревни так и шли с песнями шесть километров. Хиля громко восхищалась природой, а Клавка все переживала, что одежка у Хильки хлипковатая, того и гляди, что на этой природе простуду схватит. Она навялила сверху многострадального пальто подружки свою пуховую шаль, так что Хиля ни капельки не замерзла.
Из сарая с коровой Зорькой и овечками Клавка с бабкой вытащили Хилю уже в самую темень, когда в небе сияло множество звезд, и с Хили упала шапка, когда она принялась искать Большую медведицу. Бабка с опаской сказала, что в их местах медведиц лучше зимой не искать, не приведи Господи.
* * *
Сколько раз потом, годы спустя, Клава не задумывалась о счастье, это счастье всегда рисовалось у нее в воображении яркими Хилиными красками, хотя, вроде, все дни, что они были вместе, выпали, как на грех, на пасмурную неласковую осень и мозглую раннюю зиму. Но если бы Клавку подняли среди ночи и спросили бы о самом счастливом дне жизни, она бы не задумываясь сказала: «Тридцатое декабря одна тысяча девятьсот семидесятого года, среда.» Они тогда с Хилей ездили перед Новым годом к бабке в деревню за картошкой и салом, потому что мамке было некогда. Вторую четверть Клава закончила совсем без троек. Под конец ноября уроки она уже учила самостоятельно, с удовлетворением сверяя свои ответы с Хилей. Впервые и у Хили вышла четверка по труду, потому что Клава взяла ее под крыло при шитье фартуков и вышивании салфеток гладью. Вот только с физической культурой у Хильки по прежнему было слабовато, поэтому Клава и решила в тот день устроить пеший поход от поселка до родной деревни. А с Клавой Хиля была готова топать куда угодно, с ней она теперь ничего уже не боялась. До поселка они ехали в переполненном рейсовом автобусе, а до деревни так и шли с песнями шесть километров. Хиля громко восхищалась природой, а Клавка все переживала, что одежка у Хильки хлипковатая, того и гляди, что на этой природе простуду схватит. Она навялила сверху многострадального пальто подружки свою пуховую шаль, так что Хиля ни капельки не замерзла.
Из сарая с коровой Зорькой и овечками Клавка с бабкой вытащили Хилю уже в самую темень, когда в небе сияло множество звезд, и с Хили упала шапка, когда она принялась искать Большую медведицу. Бабка с опаской сказала, что в их местах медведиц лучше зимой не искать, не приведи Господи.