На берегах Горыни и Случи   ::   Струтинский Николай

В начальных школах, где занимались дети украинцев, преподавание велось на польском языке и лишь один урок в день проводился на украинском языке.

Помещики, кулаки, ксендзы-иезуиты, осадники беззастенчиво эксплуатировали бедняков. А осенью, по окончании полевых работ, любой богач мог выгнать батрака, как собаку. Обездоленные люди бродили по родной земле в поиске куска хлеба…

Уходил на заработки и мой отец, Владимир Степанович. Он работал каменщиком-штукатуром у Даниила Майстрова.

Майстров был малограмотный мужик из села Мышина, но постоянно интересовался политическими событиями в мире. Он имел примитивный радиоприёмник, которым пользовался каждый вечер.

Отец ходил к Майстрову слушать радиопередачи и иногда, с разрешения хозяина, брал с собой и меня. В радиопередачах я разбирался мало, но в память врезался бой кремлёвских курантов и звуки «Интернационала». Особенно запомнились слова:

…Вставай, проклятьем заклеймённый,

Весь мир голодных и рабов!

Я выучил «Интернационал» наизусть и пел его дома, а часто и среди юных друзей.

У Майстрова я впервые услышал о Советском государстве.

С двенадцати лет я помогал отцу и матери содержать большую семью. Много работал у купца Пини. Этот Пиня закупал яблоки, груши, сливы, словом, урожай фруктов в сёлах нескольких районов. А я лазил по деревьям, срывал плоды с недосягаемых, казалось, веток.

Однажды, помню, Пиня разбудил меня на рассвете, и мы на одноконке помчались в село Вильгоры.