Тревожный август   ::   Хруцкий Эдуард Анатольевич

На этот завтрак, по скромным подсчетам Данилова, пошло два командирских доппайка.

— Я прочитал, Алла, то, что вы написали, — Иван Александрович отставил стакан с недопитым чаем. — Может быть, еще хотите есть?

— Нет, спасибо.

Алла заметно повеселела, и это обстоятельство обрадовало Данилова.

— Так я прочитал, — продолжал он. — Понимаете, вы написали много интересного, но, к сожалению, кое-что придется уточнить. Прежде всего относительно серег. Вы не могли бы их, ну, нарисовать, что ли?

— Попробую.

— Вот вам карандаш и бумага.

Через несколько минут рисунок был готов.

— Так, — сказал Данилов. — значит, это сапфир. Кажется, синий?

— Знаете, такого глубокого синего цвета. А вокруг бриллианты небольшие, но Мария Дмитриевна говорила мне, что они очень старой работы, поэтому дорого ценятся. Они в их семье передаются женам сыновей.

— Вот как! Значит, эти серьги — талисман вроде.

— Скорее семейная реликвия.

— А сколько могла стоить эта реликвия, не знаете?

Алла посмотрела на Данилова с недоумением.

— Я понимаю, — сказал Иван Александрович, — многие вопросы покажутся вам не совсем тактичными. Но прошу понять меня, наша профессия такая, мы, как врачи-невропатологи, врываемся в человеческие души. Так что потерпите. Кстати, вы говорили, что серьги лежали в шкатулке. А что там еще было?

— Я не знаю. Нет, впрочем, погодите. Мне Сережа как-то показывал, там был Наполеон.