На ножах   ::   Лесков Николай Семенович

Наказан страшно темный путь в ее делах. Сей муж ее ужасный человек-с: он непременно тайну какую-нибудь ее имеет в руках... Бог знает: говорят, что завещание, которым ей досталось все, - подложно, и будто бы в его руках есть тому все доказательства; но что-нибудь да есть нечисто:

иначе она ему не отдала бы всего, а ведь она в таком бывает положении, что почасту в рубле нуждается!

- Я это слышала, что будто даже Форов ей ссужает деньги.

- Он почти весь свой пенсион ей отдает.

- И та берет?

- Ну, вот подите ж? Да что и делать: не на что за лекарством послать, ни мариландской папироски выкурить. А у Ропшина просить тяжело, чем занять у Форова.

- Однако, какая ужасная жизнь!

- О, она наказана жестоко.

- А вот и мой муж идет! - воскликнула Александра Ивановна, заслышав знакомый звонок.

После радостных свиданий и обеда, Евангел, удалясь с Подозеровым в его кабинет, обратился к нему с грустным видом:

- Не хотел я для первого свидания огорчать Александру Ивановну и не все ей сказал. Ведь Форов, знаете, тому недели с три, из-за Глафиры так жестоко с Ропшиным поругался, что при многих гостях дал ему слово публично в собрании дать оплеуху; пришел гневный ко мне, лег в бане поспать и...

- Не проснулся?

- Вы отгадали.

- Значит, последний из нигилистических могикан свалился.

- Да вот в том-то и дело, что еще был ли он тем самым, чем старался казаться!

- А что? Нет, я думаю, что Форов до известной степени был себе верен.