На ножах   ::   Лесков Николай Семенович

- Ну, все равно, но дело в том, что ведь ему сотню тысяч негде было взять, чтобы развертывать большие дела. Это вы, дитя мое, легкомысленностью увлекаетесь.

- Отчего это?

- Оттого, что я оставил его два года тому назад с кассой ссуд в полтораста рублей, из которых он давал по три целковых Висленеву под пальто, да давал под ваши схимонашеские ряски.

- Ну и что же такое?

- Да вот только и всего, неоткуда ему было, значит, так разбогатеть. Я согласен, что с тех пор он мог удесятерить свой капитал, но усотерить...

- А он его утысячерил!

Горданов посмотрел снисходительно на собеседницу и, улыбаясь, проговорил:

- Не говорите, Ванскок, такого вздора.

- Это не вздор-с, а истина.

- Что ж это, стало быть, у него, по-вашему, теперь до полутораста тысяч?

- Если не больше, - спокойно ответила Ванскок.

- Вы сходите с ума, - проговорил тихо Горданов, снова потягиваясь на диване. - Я вам еще готов дать пятьдесят рублей на вашу богадельню, если вы мне докажете, что у Кишенского был источник, из которого он хватил капитал, на который бы мог так развернуться.

- Давайте пятьдесят рублей.

- Скажите, тогда и дам.

- Нет, вы обманете.

- Говорю вам, что не обману.

- Так давайте.

- Нет, вы прежде скажите, откуда Тишка взял большой капитал?

- Фигурина дала.

- Кто-о-о?

- Фигурина, Алина Фигурина, дочь полицейского полковника, который

тогда, помните, арестовал Висленева.