На ножах   ::   Лесков Николай Семенович

Ванскок заметила, что собеседник ее весь покраснел и даже пошатнулся.

- Ну, и что далее? - спросила она.

- Далее, - отвечал Горданов, весь находясь в каком-то тумане, далее... мы будем сила, я поведу вам ваши дела не так, как Кишенский ведет дела Фигуриной...

- Вы все заберете себе!

- Нет, клянусь вам Богом... клянусь вам... не знаю, чем вам клясться.

- Нам нечем клясться.

- Да, это прескверно, что нам нечем клясться, но я вас не обману, я вам дам за себя двойные, тройные обязательства, наконец... черт меня возьми,

если вы хотите, я женюсь на вас... А! Что вы? Я это взаправду... Хотите, я женюсь на вас, Ванскок? Хотите?

- Нет, не хочу.

- Почему? Почему вы этого не хотите?

- Я не люблю ребятишек.

- У нас не будет; Ванскок, никаких ребятишек, решительно никаких не будет, я вам даю слово, что у нас не будет ребятишек. Хотите, я вам дам это на бумаге?

- Горданов, я вам говорю, вы сошли с ума.

- Нет, нет, я не сошел с ума, а я берусь за ум и вас навожу на ум, заговорил Горданов, чувствуя, что вокруг него все завертелось и с головы его нахлестывают шумящие волны какого-то хаоса. - Нет; у вас будет пятьдесят тысяч, они вам дадут пятьдесят тысяч, охотно дадут, и ребятишек не будет... и я женюсь на вас... и дам вам на бумаге... и буду вас любить... любить...

И он, говоря это слово, неожиданно привлек к себе Ванскок в объятия и в то же мгновение... шатаясь, отлетел от нее на три шага в сторону, упал в кресло и тяжело облокотился обеими руками на стол.