На ножах   ::   Лесков Николай Семенович

Она поняла, что теперь ей, чтобы не сплошать и не сдаться ничтожному секретарю, которого она должна была бояться, остается только одно: проводить его как-нибудь до тех пор, пока смерть Кюлевейна немножко позабудется, и тогда Горданов научит и натравит Висленева покончить с ее мужем. А до тех пор... до тех пор надо лавировать и делать посильные уступки Ропшину, ограждаясь лишь от уступок самых крайних, которые возмущали ее как женщину. Она верила в свой ум и надеялась спустить с рук это затруднение, пройдя его на компромиссах, которые, по ее соображениям, должны были ей удаваться, а там наступит и желанная развязка с Бодростиным, и тогда можно будет выпроводить Ропшина за двери вместе и с Гордановым, и с невиннейшим Висленевым.

Последний и его сестра и понадобились Глафире в минуту соображений, промелькнувших у нее по случаю выраженной Ропшиным ревности. Глафира нашла удобным построить на них комбинацию, которая должна спутать Ропшина и провести его.

Выслушав его пени, она сказала:

- Вот вы какой ревнивец! В наш век у нас в России это редкость.

- Я не русский, - отвечал со смирением Ропшин.

- Это очень оригинально! мне это нравится, что вы меня ревнуете, и хотя женщины, как я, привыкшие к полной свободе своих действий, считают это неудобным стеснением, но chacun a son caprice {Каждый имеет свои слабости (фр.).}, и я вам позволю меня немножко ревновать

- Я бы смел просить у вас позволить мне иметь немножко права на нечто другое.

Глафира остановилась.

- То есть что же это за просьба? - произнесла она своим густым контральто, с отзвуком легкого смеха.