На ножах   ::   Лесков Николай Семенович

Глафира уже чувствовала полный страх пред этим человеком, а по развившейся в ней крайней подозрительности не могла успокоить себя, что он не пойдет с отчаянья и не начнет как-нибудь поправлять свое положение полной откровенностью пред ее мужем.

- Послушайте, - сказала она, успокоенная веселым и счастливым выражением лица, которое имел представший ей Ропшин, - вот в чем дело: я гораздо скрытнее, чем вы думаете, но вы сегодня коснулись одной очень больной, очень больной моей струны... Мой муж, как вам известно, имеет слабость все прощать Горданову и верить в него.

- Да; это большая слабость.

- Но я, терпя это, никогда не думала, чтобы люди, и тем более вы, верили, что для меня что-нибудь значит этот негодяй, которому, может быть, даже хочется показать, что он что-нибудь для меня значит.

- Это очень может быть.

- Так помогите же мне нарядить его в дурацкий колпак.

- С удовольствием, все, что могу...

- Я выпишу сюда сестру Висленева, Ларису...

- Это прекрасно.

- Да; тогда все увидят, за кем он гнался здесь и за кем гонится. Избави меня Бог от такой чести!

- Это превосходная мысль, - одобрил Ропшин, - но не помешал бы господин Висленев...

- Ах, полноте, пожалуйста: разве этот шут может чему-нибудь мешать! Он может только быть полезен... Но помогайте и вы, - прибавила Глафира, протягивая руку.

Ропшин с жаром коснулся ее губами. Глафира отвечала тихим пожатием и, удаляясь, таинственно проговорила:

- Тогда будет гораздо свободнее.