Три дня в Дагезане   ::   Шестаков Павел Александрович

- Вы его подозреваете, я понимаю, - слышал он голос Марины и не мог составить определенного мнения об этой не столько убитой горем, сколько испуганной, ошеломленной сероглазой женщине с короткими, чуть подкрашенными, бронзовеющими в свете лампы волосами. - Это не его нож. У Валерия никогда не было такого ножа, ведь в доме, в семье, все на виду. Я не обманываю вас. Я думала всю ночь, но никого... ни на кого не могу подумать.

- Мы, к сожалению, тоже.

- Особенно на Валерия... Михаил Михайлович о нем очень заботился... любил. Не имеет никакого значения, что он не родной.

Мазин оставил безделушки.

- Валерий не родной Михаилу Михайловичу?

- Нет, он сын его первой жены.

- Он знает это?

- Конечно.

- Никогда бы не подумал! - признался Сосновский. - Михаил Михайлович меньше всего напоминал отчима.

- Но случались и ссоры? - спросил Мазин.

- По пустякам. Трудно даже вспомнить. Отец говорит: сегодня чудесный день. А Валерий: нельзя так примитивно воспринимать природу. И раздражаются, злятся.

- Несхожесть мироощущения? И за этим не было ничего более определенного?

- Что вы хотите сказать? - насторожилась Марина.

- Я спросил. Иногда бывает, что за пустяками скрываются другие раздражители, не заметные окружающим.

- Я ничего не замечала.

- Понимаю. Борис Михайлович, Марине Викторовне трудно сейчас отвечать на вопросы... Постарайтесь заснуть. А мы посидим внизу, если не возражаете, подумаем.

Короткая летняя ночь шла на убыль. Мазин присел на скамеечку перед камином и принялся разбивать кочергой несгоревшие поленья. Дрова дымились, выбрасывая из-под пепла темно-красные искры. Потянуло теплом.