JК
На родине :: Распутин Валентин
Страница: 1 из 26---------------------------------------------
Распутин Валентин
На родине
Валентин Распутин
НА РОДИНЕ
Рассказ-быль
Я сплю в кладовке, рядом с сенцами, для освежения сна, и утром просыпаюсь от заунывного плачущего голоса, выводящего непрерывный стон: "Ой-е-е-е-ей! Че ж это деется-то? Ой-е-е-е-ей!" Пора подыматься, это идет по переулку старуха Лапчиха, напротив моей избы приостанав-ливается отдохнуть и, чтобы обратить на себя внимание, наддает голосу. Кричат спозаранку коровы, лают собаки, громко перекликаются люди - я сплю, меня эти звуки даже подбаюки-вают в последнем сладком сне. Но вот как пилой по сердцу причитания Лапчихи, острые, рвущие тело, - и побудка неизбежна: доброе утро, Лапчиха, доброе утро! Поднимаюсь, громко бренчу умывальником, чтобы Лапчиха слышала мои движения, разжигаю здесь же, в ограде, железную печку с вставленной, как в самовар, короткой трубой и с наготовленной еще с вечера растопкой, ставлю чайник и выхожу за ворота. Лапчиха к той поре продолжает свое продвиже-ние по переулку в гору, плач ее, стесненный тяжестью и шагом, переходит в прерывистый отчаянный клекот. Я гляжу ей вслед и каждый раз вижу одно и то же: точно короткое коромысло на низких ходульных ножках попеременными толчками выкланивается вперед. На одном плече коромысла, склонившемся под тяжестью вправо, ведерный бидон, на другом посудинка полегче - это Лапчиха тянет за руку малолетнюю девчонку-правнучонку.
Распутин Валентин
На родине
Валентин Распутин
НА РОДИНЕ
Рассказ-быль
Я сплю в кладовке, рядом с сенцами, для освежения сна, и утром просыпаюсь от заунывного плачущего голоса, выводящего непрерывный стон: "Ой-е-е-е-ей! Че ж это деется-то? Ой-е-е-е-ей!" Пора подыматься, это идет по переулку старуха Лапчиха, напротив моей избы приостанав-ливается отдохнуть и, чтобы обратить на себя внимание, наддает голосу. Кричат спозаранку коровы, лают собаки, громко перекликаются люди - я сплю, меня эти звуки даже подбаюки-вают в последнем сладком сне. Но вот как пилой по сердцу причитания Лапчихи, острые, рвущие тело, - и побудка неизбежна: доброе утро, Лапчиха, доброе утро! Поднимаюсь, громко бренчу умывальником, чтобы Лапчиха слышала мои движения, разжигаю здесь же, в ограде, железную печку с вставленной, как в самовар, короткой трубой и с наготовленной еще с вечера растопкой, ставлю чайник и выхожу за ворота. Лапчиха к той поре продолжает свое продвиже-ние по переулку в гору, плач ее, стесненный тяжестью и шагом, переходит в прерывистый отчаянный клекот. Я гляжу ей вслед и каждый раз вижу одно и то же: точно короткое коромысло на низких ходульных ножках попеременными толчками выкланивается вперед. На одном плече коромысла, склонившемся под тяжестью вправо, ведерный бидон, на другом посудинка полегче - это Лапчиха тянет за руку малолетнюю девчонку-правнучонку.