На родине   ::   Распутин Валентин

Окажись сейчас в поселке посреди этого оцепенения - и встретишь на улице мужика или бабу с неловко задранной для шага, но так и не опущенной ногой.

Нет, что-то размеренно тикает. Я оборачиваюсь назад, откуда пришел, и всматриваюсь в берег. Не там. А во-он далеко в море на мертвой глади воды черная точка, из которой вполне может получиться лодка, не знающая еще, что на этой стороне все застыло, и из каких-то прежних времен пробирающаяся сюда старым способом - на лопашнах. Это так: оба весла по бортам слева и справа, сбросив загреб, переносятся в уключинах вперед, опускаются в воду и рывком снова ее загребают, толчком подавая лодку по ходу. Слышно даже, как скрипят уключины. Так было в моем детстве. Это, должно быть, оттуда, из детства, кто-то гребется ко мне через море с вопросами, на которые мне сейчас не ответить. На многое сейчас не ответить, отменились ответы. Но это лодка, сомнений нет. И никаких сомнений, что это весельная лодка, не виданная здесь уже лет тридцать. Это она на возвратном пути. Кто-то плавал смотреть покосы, больше там, на том берегу, делать сейчас нечего. Худенькие нынче покосы, не поднялась трава. Но сколько же это надо, чтобы перегрести через сегодняшнюю Ангару, сколько с размеренностью секундных протяжек шлепать веслам? Два часа, три? Сколько мозолей набить на ладонях, с которых давно сошли бугорки от весел? Рождались с этими бугорками, за одноручное весло садились, за шест вставали сызмальства - как будто тут и были. Теперь, значит, заново.