На родине   ::   Распутин Валентин

Если дверка в "коммерцию" прикрыта, надо кликать Лиду со двора. За день раз-два и окликнут, а то и ни разу. Я спросил у нее в первый приход: "Когда выходной?" - и она посмотрела на меня недоверчиво, как после неудачной шутки: "Какие теперь выходные - все проходные!" Выходя вслед за мной из темной "коммерции" без окна, натакнула: "А масло на почте спросите, там, говорят, было". - "Почему на почте?" Ничему удивляться было нельзя, но иной раз удивление срывалось. "А там теперь тоже торговля. Там старикам в зачет пенсии мало-малишку привозят". Я пошел на почту. Почтовое дело захирело: телеграмму дать нельзя, письмо из города за четыреста километров может идти с осени до весны. "Нет, - говорит почтарка о масле, - только вчера последнюю бутылку взяли, подсолнечное было". На нет и спроса нет. Та же Надя, соседка моя, через день сообщает: эта бутылка теперь у Лиды, ее Лиде в обмен на чай принесли. Я к Лиде - уже из интереса, догоню ли. "Была бутылка, - говорит Лида, развеселившись, беззвучно смеясь, глядя на меня. Была. Полдня только и простояла. Развозжаевы две банки тушенки за нее принесли".

Вот такая "коммерция". И Лида, баба бойкая, крепко и аккуратно сбитая, быстрая и решительная за магазинским прилавком, ловко насыпающая, отрезающая, взвешивающая и поторапливающая, повяла в какой-то беспрестанной думе. Да и дума ли это? Что это - вязкое, непроходящее, не имеющее уже ни обид, ни желаний... тюря эта, которую слабенько качает сердце?

Солнце опять накаляется...