Три комнаты на Манхэттене   ::   Сименон Жорж

И не осмеливалась желать этого. Мне случалось даже желать обратного. Ты помнишь – на вокзале, в нашем такси, когда шел дождь, то, что тогда сказала тебе, и что ты, я думаю, наверное, так и не понял?

– ...Это был не отъезд... Это был приезд... Приезд для меня.

– ...Ну а теперь...

Он почувствовал, как она замерла без сил в его объятиях, да и сам он ощутил себя ослабевшим и неуклюжим перед чудом, происходящим с ними.

Испугавшись ее неожиданной слабости, он хотел было подойти с ней к кровати, но она стала протестовать слабым голосом:

– Нет...

Там им было не место в такую ночь. Они оба расположились в глубоком большом потертом кресле, и каждый из них слышал биение пульса и ощущал близкое дыхание другого.

– Ничего не говори, Франсуа. Завтра...

Потому что завтра взойдет заря и у них еще будет время, чтобы войти в жизнь вместе и навсегда.

Завтра они уже не будут больше одинокими, никогда больше не будут одинокими. И когда она вдруг вздрогнула, а он почти в то же время почувствовал, как к горлу подступила уже почти забытая тревога, они оба поняли, что одновременно, не сговариваясь, бросили последний взгляд на их прежнее одиночество.

И оба задались вопросом: как они могли его переносить?

– Завтра... – повторила она.

Не будет больше комнаты на Манхаттане. Она им теперь не нужна. Они могут отныне отправиться куда угодно. Не будет нужды и в пластинке из маленького бара.