JК
На затонувшем корабле :: Бадигин Константин Сергеевич
Страница: 30 из 503И никто даже не догадается об этом. Такой же она была и десять дней назад. А главное — ничего утешительного.
«Наш город обеспечен денежными банкнотами, — весело провозгласил под конец диктор. — Директор государственного банка Франц Зайдлер заявил представителю радио: денежные платежи будут производиться без всяких ограничений: жалованье чиновникам и пенсии выплачиваются, как всегда, неукоснительно в положенные сроки».
«Как не надоест повторять одно и то же», — с досадой подумал учёный, щёлкнув выключателем.
Нет, положительно профессор Хемпель был выведен из равновесия событиями сегодняшнего дня. Сначала такие открытия в подземелье, а потом этот наглый гаулейтер.
Трудно примириться с сознанием собственного бессилия. Все больше и больше сомнения терзали Хемпеля. Он был всерьёз обеспокоен излишним вниманием гитлеровского вельможи к сокровищам, его сокровищам. Опасность. Берегись, Альфред. Недаром говорится, что ночь — мать размышлений.
Сердце гулко билось. Пришлось принять успокоительные капли. Обернув шею тёплым шарфом и накрывшись двумя шерстяными пледами, он улёгся на узкий диванчик. Долго скрипели пружины.
В начале второго часа ночи профессора разбудил настойчивый телефонный звонок. Какой-то штурмбанфюрер Эйхнер сообщил, что выезжает в замок по срочному и секретному делу.
— Вы мне совершенно необходимы, профессор, — добавил грубый голос, — не отлучайтесь.
Хемпель разволновался.
«Наш город обеспечен денежными банкнотами, — весело провозгласил под конец диктор. — Директор государственного банка Франц Зайдлер заявил представителю радио: денежные платежи будут производиться без всяких ограничений: жалованье чиновникам и пенсии выплачиваются, как всегда, неукоснительно в положенные сроки».
«Как не надоест повторять одно и то же», — с досадой подумал учёный, щёлкнув выключателем.
Нет, положительно профессор Хемпель был выведен из равновесия событиями сегодняшнего дня. Сначала такие открытия в подземелье, а потом этот наглый гаулейтер.
Трудно примириться с сознанием собственного бессилия. Все больше и больше сомнения терзали Хемпеля. Он был всерьёз обеспокоен излишним вниманием гитлеровского вельможи к сокровищам, его сокровищам. Опасность. Берегись, Альфред. Недаром говорится, что ночь — мать размышлений.
Сердце гулко билось. Пришлось принять успокоительные капли. Обернув шею тёплым шарфом и накрывшись двумя шерстяными пледами, он улёгся на узкий диванчик. Долго скрипели пружины.
В начале второго часа ночи профессора разбудил настойчивый телефонный звонок. Какой-то штурмбанфюрер Эйхнер сообщил, что выезжает в замок по срочному и секретному делу.
— Вы мне совершенно необходимы, профессор, — добавил грубый голос, — не отлучайтесь.
Хемпель разволновался.