JК
Наследники :: Федоров Евгений
Страница: 573 из 680На парчовой бекеше его заалела кровь…
«Пропал конь!.. Государя изувечили!» — с горестью подумал Грязнов и следом за Пугачевым побрел прочь от крепости…
Рука Пугачева вспухла, посинела. Сильный жар одолевал тело. Он валялся на войлоке в палатке и горько жаловался:
— Николи того не было! На царей пули еще не отливались. Эта, видать, наговорная! Колдун офицеришка!..
Ночь темным пологом накрыла степь. Нарушая тишину, за дальним ильменем провыл одинокий волк. Пугачев вышел из палатки, взглянул на звездное небо, тихо обронил:
— К полуночи месяц взойдет… Коня! — властно сказал он Чумакову.
Емельяну Ивановичу подвели белого скакуна. Поддерживаемый близкими, он, морщась от боли, взобрался в седло.
В эту пору по овражкам, рытвинам к заплотам крепости, как черные неслышные тени, крались охотники. Загремела пальба, за валами тревожно забил барабан, но было поздно, — под ударами топоров трещали ветхие, иссохшие от степных ветров бревна, рушились тыны.
И тогда Пугачев на своем скакуне выехал вперед; с толпами разъяренных дневной неудачей людей он устремился в пролом. С развевающейся гривой его конь носился по крепостной улочке и давил потрясенных ужасом защитников…
Из-за холмов выплыл багряный месяц, осветил степь. У темных крепостных ворот кричали обозленные пугачевцы:
— На перекладину их!..
Мужики вешали усатого коменданта крепости и его жену.
За гарнизонной избой занималось пламя.
«Пропал конь!.. Государя изувечили!» — с горестью подумал Грязнов и следом за Пугачевым побрел прочь от крепости…
Рука Пугачева вспухла, посинела. Сильный жар одолевал тело. Он валялся на войлоке в палатке и горько жаловался:
— Николи того не было! На царей пули еще не отливались. Эта, видать, наговорная! Колдун офицеришка!..
Ночь темным пологом накрыла степь. Нарушая тишину, за дальним ильменем провыл одинокий волк. Пугачев вышел из палатки, взглянул на звездное небо, тихо обронил:
— К полуночи месяц взойдет… Коня! — властно сказал он Чумакову.
Емельяну Ивановичу подвели белого скакуна. Поддерживаемый близкими, он, морщась от боли, взобрался в седло.
В эту пору по овражкам, рытвинам к заплотам крепости, как черные неслышные тени, крались охотники. Загремела пальба, за валами тревожно забил барабан, но было поздно, — под ударами топоров трещали ветхие, иссохшие от степных ветров бревна, рушились тыны.
И тогда Пугачев на своем скакуне выехал вперед; с толпами разъяренных дневной неудачей людей он устремился в пролом. С развевающейся гривой его конь носился по крепостной улочке и давил потрясенных ужасом защитников…
Из-за холмов выплыл багряный месяц, осветил степь. У темных крепостных ворот кричали обозленные пугачевцы:
— На перекладину их!..
Мужики вешали усатого коменданта крепости и его жену.
За гарнизонной избой занималось пламя.