JК
Навеки девятнадцатилетние :: Бакланов Григорий
Страница: 29 из 43На тракторе до малинового свечения раскалилась у основания выхлопная труба, капли дождя испарялись на лету.-Мой.
-- Фамилия?
-- А что фамилие, товарищ лейтенант? Семакин мое фамилие.
-- Ты, Семакин, поведешь первое орудие.
-- Я, товарищ лейтенант, поведу!-- звонко заговорил Семакин и рукой махнул отчаянно: мол, ему себя не жаль.-- Я поведу. Я приказания всегда выполняю!-- При этом он отрицательно тряс головой.-- Только трактор чем будем вытаскивать? Ему под мостом лежать. И орудие тож самое...
Он говорил, подпираемый сочувственным молчанием батарейцев. Все они вместе и по отдельности каждый отвечали и за страну, и за войну, и за все, что есть на свете и после них будет. Но за то, чтобы привести батарею к сроку, отвечал он один. А раз было кому, они не отвечали.
-- Я под мостом буду стоять, если ты испугался, боишься вести. Надо мной поведешь орудие!
И, скомандовав: трактористам-- по местам, всем бойцам-- от орудий!-повел батарею к мосту.
Когда гусеницы трактора легли на первые бревна и они, зашевелясь, дрогнув, вдавились, Третьяков сбежал вниз. При командире батареи они не стали бы жаться, друг на друга оглядываться, а на него можно и свой груз переложить.
-- Давай!-- махнул рукой, крикнул он снизу, хоть там, рядом с трактором, слышать его не могли. И как в свою судьбу вошел под мост.
Все прогибалось над головой, над поднятым вверх лицом, с бревна на бревно передавая катившуюся тяжесть. Показалось, опоры оседают. И тут пушка въехала на мост. Застонал, зашатался мост. "Рухнет!"-- даже дыхание перехватило.
-- Фамилия?
-- А что фамилие, товарищ лейтенант? Семакин мое фамилие.
-- Ты, Семакин, поведешь первое орудие.
-- Я, товарищ лейтенант, поведу!-- звонко заговорил Семакин и рукой махнул отчаянно: мол, ему себя не жаль.-- Я поведу. Я приказания всегда выполняю!-- При этом он отрицательно тряс головой.-- Только трактор чем будем вытаскивать? Ему под мостом лежать. И орудие тож самое...
Он говорил, подпираемый сочувственным молчанием батарейцев. Все они вместе и по отдельности каждый отвечали и за страну, и за войну, и за все, что есть на свете и после них будет. Но за то, чтобы привести батарею к сроку, отвечал он один. А раз было кому, они не отвечали.
-- Я под мостом буду стоять, если ты испугался, боишься вести. Надо мной поведешь орудие!
И, скомандовав: трактористам-- по местам, всем бойцам-- от орудий!-повел батарею к мосту.
Когда гусеницы трактора легли на первые бревна и они, зашевелясь, дрогнув, вдавились, Третьяков сбежал вниз. При командире батареи они не стали бы жаться, друг на друга оглядываться, а на него можно и свой груз переложить.
-- Давай!-- махнул рукой, крикнул он снизу, хоть там, рядом с трактором, слышать его не могли. И как в свою судьбу вошел под мост.
Все прогибалось над головой, над поднятым вверх лицом, с бревна на бревно передавая катившуюся тяжесть. Показалось, опоры оседают. И тут пушка въехала на мост. Застонал, зашатался мост. "Рухнет!"-- даже дыхание перехватило.