Небо истребителя   ::   Ворожейкин Арсений Васильевич

— Не мог Сомов допустить ошибку в пилотировании?

— Это исключено. Он летчик осторожный и опытный.

— Каково заключение врачебной комиссии? — спросил я у полкового врача.

— Смерть наступила от травмы черепа. Имеются переломы шейных и спинных позвонков. Признаков спиртного не обнаружено.

Истребитель упал в тридцати шести метрах от опушки леса. Срезав несколько макушек деревьев, он верхней частью фюзеляжа скользнул по толстому стволу сосны. Сучья смягчили удар о землю, нос самолета почти не помяло, а верх фюзеляжа будто был приглажен гигантским утюгом, но в кабину вдавлена только неподвижная часть фонаря вместе с прицелом. Где же подвижная? Может, ее сняли, когда извлекали тело летчика из кабины? Нет, скорее всего, ее не было. Когда заглох двигатель, Сомов понял, что не сумеет дотянуть до аэродрома, решил катапультироваться и поэтому сбросил фонарь.

— Как думаете, где подвижная часть фонаря? — спросил я Климова.

— Как — где? — удивился Климов и внимательно осмотрел место, где она должна быть. — Странно…

Я приказал выделить людей, чтобы они развернутый строем прочесали местность на пути планирования самолета.

Часа через два Климов принес сброшенную Сомовым подвижную часть фонаря. Хозяин соседнего хутора нашел его неподалеку от своего дома. Наша догадка оправдалась. Летчик был сильным и волевым, в самый последний момент принял единственно правильное решение. Катапультирование давало ему небольшой шанс спастись.