Страница:
27 из 235
Но мы не вставали с корточек, потому что бабушка по-прежнему была напряжена вся -- и, значит, полковник еще не ушел. И вот раздался снова его голос -- властный, энергично-жесткий и со скрытым смехом где-то в глубине:
-- Итак, у вас нет внуков. А жаль -- какое бы раздолье здесь двум мальчикам -- уженье, охота, да еще на самую, пожалуй, заманчивую дичь, и тем лишь заманчивей, что возле дома эта дичь не так уж часто попадается. Охота с ружьем -- и весьма внушительным, я вижу. (Сержант поставил наше ружье в углу, и полковник, по словам Лувинии, кинул туда взгляд. А мы опять не дышим.) Но, как я понимаю, ружье это вам не принадлежит. И тем лучше. Ибо принадлежи оно, допустим на секунду, вам, и будь у вас два внука или, допустим, внук и его сверстник-негр, и продолжай, допустим, ружье палить, то в следующий раз могло бы дело и не обойтись без жертв. Но что это я разболтался? Испытываю ваше терпение, держу вас в этом неудобном кресле и читаю вам нотацию, которая может быть адресована лишь даме, имеющей внуков -- или, скажем, внука и негритенка, товарища его забав.
И он тоже повернулся уходить -- мы ощутили это даже в своем укрытии под юбкой; но тут бабушка сказала:
-- Мне почти нечем угостить вас, сударь. Но если стакан холодного молока после утомительной дороги...
Он молчал, молчал, не отвечая, только глядя (вспоминала Лувиния) на бабушку твердым взглядом своих ярких глаз, и за твердостью, за яркой тишиной таился смех.
-- Нет, нет, -- сказал он. -- Благодарю вас. Вы слишком себя не жалеете -учтивость ваша переходит уже в бравированье храбростью.
|< Пред. 25 26 27 28 29 След. >|