Ничего, кроме настоящего   ::   Голяк Андрей

Поэтому

Григорьев морщится как от зубной боли, но, тем не менее, делает вид, что внимательно слушает Пашины советы.

Я настраиваю гитару, и нас приглашают на саундчек. Всё проходит в суете и спешке. Мы по-быстрячку пробуемся, взлабываем по паре тактов из каждой вещи и считается, что всё в порядке.

До концерта остаётся полчаса. Я мчусь в гримёрку, где за меня, несчастного, принимается девушка-гримёр. Мой хаер мажут какой-то дрянью типа геля для волос. Причёска начинает принимать цивилизованные очертания. На лицо мне накладывается сложный рисунок, напоминающий шаманскую раскраску. Сегодня будет маскарад-скарад-скарад! Короче, из меня получается некое подобие прихиппованного персонажа японского театра. Бр-р-р!

В зале аншлаг. Я знаю, что там сидят мои родители, бабуля с дедом, Терентий с женой, тесть с тёщей. У моих коллег ситуация аналогичная. Там в зале собрались все знакомые и, похоже, родственники до седьмого колена.

Медленно гаснет свет. Сцену заволакивает дымом. Эту завесу пронизывают узкие фиолетовые лучи. Они скрещиваются на чёрно-белом оскале клавиш. Пора! Я делаю прямо из горла солидный глоток коньяку и выскальзываю на сцену. По публике пробегает рябь аплодисментов.

Легко касаюсь пальцами клавиш и мягко стелю прелюдию. На сцене появляется Паша, и в мою тему вплетаются воздушные гитарные фразы.

Они рассыпаются причудливым водопадом, пока медленным глисом в нашу музыку не въезжает Батькович. Он берёт наши россыпи в чёткие грани басовых нот. Наконец, завершающий штрих прелюдии – железо Палыча.