JК
Ничего, кроме настоящего :: Голяк Андрей
Страница: 86 из 380– Делать больше нечего?
– А что ещё делать? – искренне удивился мерзавец, как будто в лучших домах Ландона и Жмеринки это обыкновенное дело – орать поутру всякую похабель.
– Пойди и удавись, если не спится! – посоветовал я ему. – А нормальных людей тревожить не смей!
Пока мы препирались, людишки стали просыпаться. Причём, каждый старался пожелать Палычу что-нибудь эдакое… Но проклятый нарушитель спокойствия так и не признал себя виновным.
День прошёл в приятственном отдохновении от ночного загула. Мы слегка позавтракали, погуляли по лесу, малость подрыхли, а ближе к вечеру стали опять готовиться к гульбану.
– Просто богемная жизнь какая-то, – сокрушался Лешек. – Днём спим, ночью пьём. Я так не привык.
– Привыкай, чувак, – хлопал его по плечу Толстый, успевший к тому времени подхватить от меня и Палыча привычку вставлять всякие сленговые выражения в разговор.
Я заметил, что сленг – что-то вроде триппера. Он передаётся в тот момент, когда люди наслаждаются радостью человеческого общения.
Вскоре стало темнеть. Перед тем как загулять снова, было решено отрядить Толстого к кочегару с остатками огненной воды.
Предполагалось сунуть ему этот напиток в виде взятки, чтобы он хорошенько натопил на ночь.
– Ты же только всё сразу ему не отдавай. Налей граммов сто, а остальное дадим, когда батареи будут горячие, – напутствовал посланника Палыч.
– Да понял я, понял, – отмахивался Толстый.
И что вы думаете? Ушёл, подлец, и сгинул. Мы прождали его добрых два часа – и ни слуху, ни духу. Вконец разволновавшаяся Светка отрядила меня и Палыча в разведку.
– А что ещё делать? – искренне удивился мерзавец, как будто в лучших домах Ландона и Жмеринки это обыкновенное дело – орать поутру всякую похабель.
– Пойди и удавись, если не спится! – посоветовал я ему. – А нормальных людей тревожить не смей!
Пока мы препирались, людишки стали просыпаться. Причём, каждый старался пожелать Палычу что-нибудь эдакое… Но проклятый нарушитель спокойствия так и не признал себя виновным.
День прошёл в приятственном отдохновении от ночного загула. Мы слегка позавтракали, погуляли по лесу, малость подрыхли, а ближе к вечеру стали опять готовиться к гульбану.
– Просто богемная жизнь какая-то, – сокрушался Лешек. – Днём спим, ночью пьём. Я так не привык.
– Привыкай, чувак, – хлопал его по плечу Толстый, успевший к тому времени подхватить от меня и Палыча привычку вставлять всякие сленговые выражения в разговор.
Я заметил, что сленг – что-то вроде триппера. Он передаётся в тот момент, когда люди наслаждаются радостью человеческого общения.
Вскоре стало темнеть. Перед тем как загулять снова, было решено отрядить Толстого к кочегару с остатками огненной воды.
Предполагалось сунуть ему этот напиток в виде взятки, чтобы он хорошенько натопил на ночь.
– Ты же только всё сразу ему не отдавай. Налей граммов сто, а остальное дадим, когда батареи будут горячие, – напутствовал посланника Палыч.
– Да понял я, понял, – отмахивался Толстый.
И что вы думаете? Ушёл, подлец, и сгинул. Мы прождали его добрых два часа – и ни слуху, ни духу. Вконец разволновавшаяся Светка отрядила меня и Палыча в разведку.