Страница:
309 из 425
Рядом непрестанно сновали рабы, чеканным шагом проходили солдатские когорты, восторженно шептались за спиной плебеи, льстиво улыбались патриции… И ни одного искреннего дружеского лица! Одиночество в толпе — самый страшный, самый изнуряющий вид одиночества.
Калигула вспомнил о том единственном человеке, которого мог назвать другом — о Макроне. И посетил дом префекта на склоне Виминальского холма.
Макрон заботливо провёл Калигулу в триклиний и указал ему красиво украшенное ложе.
— Располагайся поудобнее, Гай Цезарь, — приговаривал он. — Сейчас Энния велит рабам принести закуски.
Калигула протянул ноги рабыне, которая проворно стянула с гостя башмаки и мягкими движениями умащала ступни ароматным лавандовым маслом.
— Сочувствую тебе из-за смерти Юнии, — Макрон сокрушённо покачал удлинённым от скорби лицом.
Калигула равнодушно пожал плечами.
— Юния умерла, — заметил он, поедая розовые креветки. — Мне очень жаль. Но хоронить себя заживо из-за этого я не намерен.
— Ты прав: мертвецы уходят, а живые должны жить пока сами не умрут, — осторожно согласился Макрон. Он решил поддакивать Калигуле в любом случае — будет ли тот оплакивать Юнию, или ругать покойную.
— Если не стало жены — заменим её знакомыми шлюхами, — улыбнулся Гай.
— И этой же ночью! — весело добавил Макрон, безошибочно уловив настроение Калигулы. И тут же сделал гостю предостерегающий знак: в триклиний вошла жена Макрона, Энния.
|< Пред. 307 308 309 310 311 След. >|