JК
Обезьяна и сущность :: Хаксли Олдос Леонард
Страница: 27 из 30На фоне декораций, какие способны выдумать только Семирамида [33] или «Метро-Голдвин-Майер», мы видим полногрудую молодую бабуинку в перламутровом вечернем платье, с ярко накрашенными губами, мордой, напудренной лиловой пудрой, и горящими, подведенными черной тушью глазами. Сладострастно покачиваясь — насколько позволяют ей короткие ноги, — она выходит на ярко освещенную сцену ночного клуба и под аплодисменты нескольких сотен пар волосатых рук приближается к микрофону в стиле Людовика XV [34] .
За ней на легкой стальной цепочке, прикрепленной к собачьему ошейнику, выходит на четвереньках Майкл Фарадей [35] ].
Рассказчик
«Не знает и того, в чем убежден…» Едва ли следует добавлять: то, что мы называем знанием, — лишь другая форма невежества, разумеется, высокоорганизованная, глубоко научная, но именно поэтому и более полная, более чреватая злобными обезьянами. Когда невежество было просто невежеством, мы уподоблялись лемурам, мартышкам и ревунам. Сегодня же благодаря нашему знанию — высшему невежеству — человек возвысился до такой степени, что самый последний из нас — это бабуин, а самый великий — орангутан или, если он возвел себя в ранг спасителя общества, даже самая настоящая горилла.
Юная бабуинка тем временем дошла до микрофона. Обернувшись, она замечает, что Фарадей стоит на коленях, пытаясь распрямить согнутую ноющую спину.
— Место, сэр, место!
Тон у нее повелительный; она наносит старику удар своим хлыстом с коралловой ручкой. Фарадей отшатывается и опять опускается на четвереньки; публика в зале радостно хохочет.
За ней на легкой стальной цепочке, прикрепленной к собачьему ошейнику, выходит на четвереньках Майкл Фарадей [35] ].
Рассказчик
«Не знает и того, в чем убежден…» Едва ли следует добавлять: то, что мы называем знанием, — лишь другая форма невежества, разумеется, высокоорганизованная, глубоко научная, но именно поэтому и более полная, более чреватая злобными обезьянами. Когда невежество было просто невежеством, мы уподоблялись лемурам, мартышкам и ревунам. Сегодня же благодаря нашему знанию — высшему невежеству — человек возвысился до такой степени, что самый последний из нас — это бабуин, а самый великий — орангутан или, если он возвел себя в ранг спасителя общества, даже самая настоящая горилла.
Юная бабуинка тем временем дошла до микрофона. Обернувшись, она замечает, что Фарадей стоит на коленях, пытаясь распрямить согнутую ноющую спину.
— Место, сэр, место!
Тон у нее повелительный; она наносит старику удар своим хлыстом с коралловой ручкой. Фарадей отшатывается и опять опускается на четвереньки; публика в зале радостно хохочет.