Обойденные   ::   Лесков Николай Семенович

- Все же, я думаю, согласитесь вы, что нужно развить в женщине вкус, то есть я хотел сказать, развить в ней любовь и к труду, и к свободе,чтоб она умела ценить свою свободу и ни на что ее не променивала.

- Да против этого никто ничего не говорит. Давай им бог и этой любви к свободе, и уменья честно достигать ее - одно другому ничуть не мешает.

- Кто ценит свою свободу, тот ни на что ее и так не променяет, тот и сам отстоит ее и совсем не по вашим рецептам,- равнодушно сказала Дора.

- А вы забываете наши милые законы,- заговорил, переменяя тон, Шпандорчук.

- Очень они мне нужны, ваши законы! Я сама себе закон. Не убиваю, не краду, не буяню - какое до меня дело закону?

- Ну, а если вы полюбите и закон станет вам поперек дороги?

- Что за вздор такой вы сказали! Где же есть для любви законы? Люблю вот и все.

- И как же будете поступать?

- Как укажет мое чувство. Нет, все вы, господа,- рабы,- заканчивала Дора.

С нею обыкновенно никто из спорящих не соглашался и даже нередко ставили Дорушку в затруднительное положение заученными софизмами, но всего чаще она наголову побивала своею живою и простою речью всех своих ученых противников, и Нестор Игнатьевич ликовал за нее, молча похаживая по оглашенной спором комнате.

- Бедовая эта ученая швейка! - говорили о ней се новые знакомые.

- Да, рассуждает!

- Придет, брат, видно, точно, шекспировское время, что мужик станет наступать на ногу дворянину и не будет извиняться. Я, разумеется, понимаю дворянина мысли.

- Ну, еще бы!

- Над ней, однако, очень бы стоило поработать прилежно, - заключил Вырвич.