Обойденные   ::   Лесков Николай Семенович

Схватится за грудь руками, подержит себя сколько может крепче, вздохнет болезненно и опять пишет, пока на дворе под окнами раздадутся знакомые шаги.

- Прибежал, не вытерпел,- скажет, улыбаясь, Дора.- Бедный ты мой! Зачем ты меня так любишь?

У Долинского стало все заметнее и заметнее недоставать слов. В такие особенно минуты он обыкновенно или потерянно молчал, или столь же потерянно брал больную за руку и не сводил с нее глаз. Очень тяжело, невыносимо тяжело видеть, как близкое и дорогое нам существо тает, как тонкая восковая свечка, и спокойно переступает последние ступени к могиле.

Даша проболела месяц и извелась совсем; сделалась сухая, как перезимовавшая в поле былинка, и прозрачная, как вытаявшая, восковая фигура, освещенная сбоку. В последнее время она почти ничего не кушала и перестала посылать из дома Долинского.

- Будь теперь возле меня,- говорила она ему.- Теперь уж недолго.

- Да что ты, Дора, в самом деле, умирать, что ли, собираешься?

- А ты как думаешь? - тихо спросила Дора. Долинский стоял перед нею сущим истуканом.

- Ох, какой ты смешной! - говорила, через силу улыбаясь, Дорушка.- Ну, чего ты моргаешь? Чего тебе жаль? Жаль меня? Ну, люби меня после смерти!.. да что об этом. Плачь, если плачется, а я счастлива.

Дорушка кашлянула, задумалась и произнесла еще спокойнее:

- Смерть! Что ж такое смерть? Неизбежное!.. Ну, и пусть жизнь оборвется на живом звуке, сразу, без стонов, без жалоб нищенских.