У.е. Откровенный роман...   ::   Тополь Эдуард

— Она и не годится уже для модельного бизнеса, — усмехнулся Абхаз. — Она просила у меня работу, но я ей так и сказал, открыто: «Полина, модельный бизнес уже не для тебя. Поезд ушел!»

— И она не оставила тебе свой телефон? Адрес?

Наверное, в моем голосе прорвалось такое отчаяние, что Абхаз, допив остатки пива в кружке, поставил ее на стол и сказал:

— Знаешь, тогда, в камере, когда ты пырнул себя заточкой в живот, я все равно не поверил, что ты наш. Но ты это сделал, это было красиво, и я тебя зауважал, даже назвал своим братом. Скажи мне, зачем тебе эта Полина, и я тебе снова помогу.

Но я не мог рассказывать ему всю историю — про Кожлаева, про Рыжего... Я сказал:

— Знаешь, брат, вот у тебя есть «Ред старс», это твой последний шанс. А мой последний шанс — эта Полина. Больше я тебе ничего сказать не могу, такая у меня профессия. Хочешь — помоги мне ее найти, а не хочешь — я пошел. И я могу сам заплатить за свой шашлык и за пиво...

— Обижаешь? — усмехнулся он. — Абхазца обижаешь? Своего брата?

Я напрягся, я знал, что за этим может последовать. Легенда говорила, что в бешенстве молодой Абхаз мог действительно сразить любого тяжеловеса — и на ринге, и в зоне. Но Абхаз сказал миролюбиво:

— Ладно. Ты увидишь ее. Вечером приходи в «Вишневый сад».

Чем лечится русский мужик в беде, нищете или отверженности от шведского стола нашей демократии? Он лечится простым и универсальным средством — стаканом.

А чем лечится русская женщина в отверженности от этого же стола? Макулатурой.