Один над нами рок   ::   Краковский Владимир

Следует честно признать: о Пушкине к тому времени мы думать почти перестали. После демонстраций у зала суда успокоились.

Совсем, конечно, Сашка не забыли – нет-нет да и посылали с кем-нибудь ему пару вареных картофелин, а в хорошие времена – колбасу, яблоки, ананасы. То есть в полном невнимании к другу нас упрекнуть было нельзя, но в том, что все это мы делали, чтоб нельзя было упрекнуть,- упрекнуть можно.

Надо также признать, что когда мы вытащили старые транспаранты

“Свободе Пушкина – зеленую улицу!” и снова пошли с ними к зданию суда, то вела нас не пробудившаяся вдруг совесть, а мысль, высказанная умницей Вяземским: “Такую резьбу нарезать сможет только Пушкин”.

Нам нужны были его золотые руки, его золотая голова. Если без обиняков, то понадобился нам он для личного обогащения…

Стыдней всего было то, что все мы вдруг воспылали к Сашку совершенно искренней любовью, все вдруг по нему соскучились, все вдруг возмутились: как можно держать такого в психушке?!.

К нам вышел представитель суда и сказал, что их вины в этом деле нет: они действовали на основании медицинской справки. Справку эту – о ненормальности Сашка – составил и подписал главврач психушки…

Мы изготовили два новых транспаранта: “Огонь из пушки по психушке!” и “У главврача дурдома не все дома!” – и пошли с ними на край города, где размещалось роскошное здание психиатрической лечебницы.

Нас не пустили даже во двор, милиционер, охранявший вход, смотрел на нас неприязненно.