Офицеры и джентльмены   ::   Во Ивлин

— Я чувствую себя очень неудобно, что мы едим индейку одни, — сказала миссис Скроуп-Уелд, — но угостить всех помощников одной индейкой просто невозможно, а вырастить еще одну мы были не в состоянии.

Дети ели с жадностью. Перегрин и няня скорее делали вид, что едят. Вечером в этот день в вестибюле дома было рождественская елка для эвакуированных.

Позднее дядюшка Перегрин отправился с хозяйкой дома в длительную прогулку по декабрьской сырости.

— Вы, по существу, единственное напоминание о настоящих рождественских праздниках, о тех, к которым мы так привыкли. Очень мило, что вы не забываете нас. Я знаю, сейчас вам не очень-то уютно здесь. Как, по-вашему, войдет ли когда-нибудь все снова в норму? Будем ли мы жить, как прежде?

— О нет! — ответил Перегрин Краучбек. — По-прежнему — уже никогда.

Тем временем Гай и Вирджиния были вместе в Лондоне.

— Слава богу, сегодня у тебя нет никого из сослуживцев. Перегрин уехал?

— Он всегда уезжает на рождество в одну и ту же семью. Он подарил тебе что-нибудь?

— Нет. А я долго думала, подарит или нет. По-моему, он просто не знает, какой именно подарок был бы мне наиболее приятен. Он, кажется, стал менее приветлив после посещения со мной ресторана.

— Он сказал мне, что ты имеешь виды.

— На него?

— На меня.

— Да, — сказала Вирджиния, — имею. А Перегрин имел виды на меня.

— Серьезно?

— Не думаю. Дело в том, что все вы, Краучбеки, какие-то изнеженные, неспособные, бесплодные. А ты знаешь, Перегрин заставил меня правильно произнести слово «гомосексуалист».