Особняк   ::   Фолкнер Уильям

 – Выходит, что ей надо было решиться, и притом раз навсегда, а то будет поздно. Конечно, она могла бы и подождать два года, когда и сам господь бог никак не удержал бы Минка в Парчмене, разве только прикончил бы его, и ей тогда не нужно было бы беспокоиться, хлопотать, а кроме того, она сняла бы с себя всякую моральную ответственность, хоть вы и говорите, что никакой морали нет. Да вот не стала она ждать. Тут-то и призадумаешься – а почему? Может, тут вот что, может, если бы в раю людей не было, так и самого рая не было бы, а если бы ты не ждал, что там встретишь людей, которых ты на земле знал, так никто бы туда и не стремился попасть. А вдруг когда-нибудь ее мать скажет ей: «Что же ты не отомстила за меня, за мою любовь, хоть поздно, да найденную, почему ты стояла в стороне, ждала, зажмурясь: будь что будет? Разве ты сама никогда не любила, не знала, какая она, любовь?..» Держите! – сказал он. Он вынул белоснежный, безукоризненно выстиранный и выглаженный носовой платок – весь город знал, что он их не только сам стирал и гладил, но и подрубал мережкой тоже сам, – и вложил его в слепую руку Стивенса, потом включил зажигание и фары. – Ну вот, теперь все в порядке, – сказал он.

С дороги уже исчезли обе колеи. Только овражек, заросший шиповником, круто шел в гору.

– Я пойду вперед, – сказал Рэтлиф. – Вы в городе росли. А я даже электрической лампы не видел, пока не стал бриться опасной бритвой. – Потом он сказал: – Вон оно.