Особняк   ::   Фолкнер Уильям

На гильзе капсюль был пробит, как полагается, но только и на ней и на патроне как раз рядом с капсюлем была крохотная зазубринка, вмятинка, и обе вмятинки точь-в-точь одинаковые, и даже на одинаковых местах, так что, когда Иф вынул патрон, а пустую гильзу чуть повернул и подставил под ударник, а потом взвел и спустил курок, на гильзе появилась такая же вмятина, рядом с капсюлем, значит, выходит, что этот ржавый ударник то попадал на капсюль, то нет. Вот и похоже, что Минк раньше опробовал оба патрона и они оба сначала дали осечку, а он все-таки пошел убивать Флема, понадеявшись, что один-то патрон непременно на этот раз выстрелит, хотя это мало вероятно. А вернее, он подошел к Флему, щелкнул два раза впустую, а потом повернул барабан обратно, чтоб снова испробовать, – больше ведь ему ничего не оставалось, и тут-то оно и выстрелило. Но ежели это так, тогда зачем, скажите на милость, Флему было сидеть в кресле, дожидаться, чтобы Минк два раза щелкнул курком впустую, револьвер ведь только потом выстрелил и убил его наповал?

– Почем я знаю, – резко сказал Стивенс. – Поезжайте.

– А может, ему тоже все наскучило, – сказал Рэтлиф. – Как Юле. Может, им обоим наскучило. Несчастный он сукин сын.

– Он был импотент, – сказал Стивенс.

– Что? – сказал Рэтлиф.

– Импотент. Он только и мог уснуть рядом с женщиной, а больше ничего не мог. Да! – сказал Стивенс. – Несчастные сукины дети, сколько они причиняют людям горя и тоски, сколько от них видят и тоски и горя! Ну, поезжайте!

– А вдруг тут еще что-то было, – сказал Рэтлиф.