Остров, или христиан и его товарищи   ::   Байрон Джордж Гордон

Бег взапуски, охота и скитанье;

Где хижина - там кров и пропитанье;

Сеть, в теплую закинутая влагу;

В челне порханье по архипелагу,

Чьи острова - что звезды бездн лазурных;

Покой от игр под сказку грез безбурных

И пальма (ей же нет Дриады равной;

В ней дремлет Вакх, младенец своенравный;

Гнездо орла не выше, чем шатер,

Что над своей бродильней бог простер);

Хмель кавы, что пьянее сока лоз;

Плод, чаша, молоко за раз-кокос;

И дерево-кормилец, чьи плоды

Без пахот нива, жатва без страды,

Воздушный пекарь дарового хлеба,

Его пекущий в жаркой печи неба

(Далече голод от него кочует:

Он самобраным яством не торгует),

Весь тот избыток божьих благостынь,

Те радости общественных пустынь

Смягчили нрав согретых добротой

Одной семьи счастливой и простой:

Очеловечил темнокожий белых,

В гражданственном устройстве озверелых.

XII

И многих сочетали те места.

Из них не худшая была чета

Мои островитяне: Торквиль, Ньюга.

Они вдали родились друг от друга,

Но оба под одной звездой пучин;

Им лик земли от ранних лет - один.

А детства сон что б нам ни затемняло,

Все ищет взор, что детский взор пленяло.

Чей первый взор тонул в лазури гор,

Всю жизнь тот любит горных далей флер,

В горах чужих - знакомых ищет линий.

Горит обнять, как друга, призрак синий.

Я много лет в плену чужбин сгубил;

Об_о_жил Альпы, Аппенин любил;

Парнасу поклонился; над пучиной

Зрел Иду Зевса и Олимп вершинный.

Не все их чары были только сказка

Слав древних, да лучей и линий ласка.

В душе был жив младенца первый жар:

Глядел на Трою с Идой Лохнагар;

О кельтах мне напомнил кряж фригийский,

Шотландию - источник Касталийский.