Отныне и вовек   ::   Джонс Джеймс

– Ты мне объясни, почему Хомс бегает за туземками, когда у него дома такая бабешка, да еще в собственной кровати?

– Холодная она, – сказал Тербер. – Холодная, как рыба.

– Правда? – ехидно поддразнил его Лива. – А что, вполне может быть. То-то она всем ребятам быстро надоедает. Честно говоря, я вообще не видел бабы, за которую не жалко сесть на двадцать лет.

– Я таких тоже не видел, – согласился Тербер.

– Жена офицера! Это тебе не игрушки. Можно погореть будь здоров.

– Точно, – кивнул Тербер. – Если с такой застукают, ей стоит один раз пискнуть: «Насилуют!» – и привет семье.

Во дворе четвертая рота отрабатывала приемы прекращения стрельбы. Он смотрел в открытую дверь поверх солдатских голов, туда, где за въездными воротами на углу стоял дом Хомса. С галереи были видны фасад и боковая стена с двумя окнами. Дальнее окно было окном спальни, он однажды побывал там: Хомс переодевался, а нужно было срочно подписать какие-то документы. Он увидел, как перед домом остановилась машина и из нее вышла Карен Хомс. Ее длинные холеные ноги шагнули к крыльцу, и он вспомнил, что в спальне Хомса под одной из парных кроватей стояли женские туфли.

– Хватит трепаться, работы невпроворот, – недовольно напомнил он Ливе. – В полдесятого придет этот переведенный, а еще мы с Хомсом должны выслушать очередного повара – чтоб они все сдохли с их жалобами! Повару назначено на восемь тридцать, а Хомса до сих пор нет, так что начнем, наверно, только в полдесятого. Раньше одиннадцати я не освобожусь и новенького смогу отпустить только в двенадцать.