Овцебык   ::   Лесков Николай Семенович

Так прошло минут двадцать.

- Чего растягиваться-то? - сказал, наконец, Василий Петрович, поставив выпитый им кувшин молока.

- А что ж бы нам начать делать?

- Пойдем бродить.

Василий Петрович был в самом веселом расположении духа. Я очень дорожил этим расположением и не стал его расспрашивать о ночной прогулке. Но он сам заговорил о ней, как только мы вышли из хаты.

- Ночь была грозная какая! - начал Василий Петрович. - Просто не запомню такой ночи.

- А дождя ведь не было.

- Начинал раз пять, да не разошелся. Люблю я смерть такие ночи.

- А я не люблю их.

- Отчего?

- Да что ж хорошего-то? вертит, ломит все.

- Гм! вот то-то и хорошо, что все ломит.

- Еще придавит ей за что ни про что.

- Это штука!

- Вот сосну разбило.

- Славно горела.

- Мы видели.

- И я видел. Хорошо жить в лесах.

- Комаров только много.

- Эх вы, канареечный завод! Комары заедят.

- Они и медведей, Василий Петрович, донимают.

- Да, а все ж медведь из лесу не пойдет. Полюбил я эту жизнь, продолжал Василий Петрович.

- Лесную-то?

- Да. В северных-то лесах что это за прелесть! Густо, тихо, лист аж синий - отлично!

- Да ненадолго.

- Там и зимой тоже хорошо.

- Ну, не думаю.

- Нет, хорошо.

- Что ж вам там нравилось?

- Тихость, и сила есть в той тихости.

- А каков народ?

- Что значит: каков народ?

- Как живет и чего ожидает? Василий Петрович задумался.