Падай, ты убит!   ::   Пронин Виктор

— Вот иутешайте! — с непонятной злостью проговорила воспитательница.

— Вот и утешаю, — проворчал Шихин, застегивая на Кате пальто. Куцее, с коротковатыми рукавами, облезлым воротником — третий ребенок вырастал в этом пальто.

— Какая невоспитанность! — продолжал скрипеть голос из-за шкафа. — Так разговаривать с воспитателем! А еще в газете работает!

— Уже не работаю. Выгнали.

— Неужели? — воспитательница вышла, наконец, на свет и, кажется, боялась поверить в счастливую новость. Она оказалась женщиной не старой еще, мощного сложения, с алыми губами и со столь замысловато собранными на затылке волосами, что невольно при взгляде на нее приходило множество мыслей. Думалось, например, о том, что для такой прически не менее трех часов ей пришлось маяться перед зеркалом за шкафом, пока дети воспитывались сами по себе среди сломанных совков, обезглавленных кукол и комков пластилина, в котором застряли оборванные пуговицы, шарики драже, обломленные грифели карандашей. Возникало подозрение, что воспитательница в душе гораздо моложе, чем кажется, что прическа эта — не просто украшение, а последняя надежда и отчаянная попытка. Мелькнула в непочтительной голове Шихина и мыслишка о том, что, очевидно, через минуту-вторую на детсад нагрянет киногруппа, воспитательница предупреждена и готова давать интервью для программы «Время» о подготовке граждан к подвигам и свершениям.

— Видите, мне и вас удалось утешить, — улыбнулся Шихин.