Падение Парижа   ::   Эренбург Илья Григорьевич

Но, может быть, Люсьена убили? Кончится род Тесса. Да и Франция кончится… Тесса махнул рукой. Вдруг его лицо стало злым: подлая Полет, наверно, поет свои песенки перед немцами; ей нет дела до национального траура, лишь бы помоложе и побойчей…

А час спустя Тесса преобразился: достаточно было пустяка – позвонил Бретейль, спросил: «Как самочувствие?» Тесса понял, что он еще нужен. Правда, он отказался выступить на заседании с разоблачением масонов; зато он произнесет короткую, но яркую речь. Ему удалось установить, что в «Юманите» были напечатаны объявления мебельной фабрики, владельцем которой является эльзасский еврей. Тесса сможет воскликнуть: «Золотые незримые цепи связывали еврейский капитал с коммунистами. Так родилась преступная война…»

В последнюю минуту Бретейль отвел Тесса в сторону: «Лучше будет, если ты не выступишь». Тесса обиженно заморгал. Бретейль объяснил: «Вопрос такта. Нервы страны обнажены, приходится считаться с галеркой. Вытащат старое: Стависского, Народный фронт…» Тесса согласился, но снова помрачнел: он хочет жить, а под ним трясется земля.

Слегка его утешил Грандель (он приехал накануне из Парижа). Увидав Тесса в фойе казино, Грандель подбежал, был мил, рассказывал о столице:

– В первое время было маловато народу, но теперь город мало-помалу наполняется. Хотят даже открыть оперу… В общем, немцы навели порядок. Держатся они хорошо, не скажешь, что завоеватели…

Подошли депутаты; молча слушали Гранделя. Один сенатор сказал: «Ого!..