Памяти Кампанеллы   ::   Пьецух Вячеслав

Откуда только взялось смекалки: нащипал сенца из первого попавшегося брикета, раздобыл валежника у ближайших кустов, нашел в кювете какой-то дрын, высосал из бака немного солярки через шланг от тонометра, развел огонь, сел на корточки и сижу. Пламя костра страшно озаряет взломанные бревна мостка и трактор, похожий на поверженного слона, где-то поблизости ветер завывает в голых ветвях деревьев, иногда доносятся непонятные звуки, похожие на скрип рассохшихся половиц, а я сижу себе на корточках и сижу. За временем я, разумеется, не следил, но часа, похоже, через два к моему костру присоседился тракторист.

- Негодяй ты! - держась добродушного тона, заметил я. - Пьяная морда и негодяй!..

- Это не я негодяй, - отвечает он, - это такая жизнь!

В свете костра лицо его как-то вытянулось, истончилось некоторым образом даже иконописно, или, может быть, у него с похмелья всегда бывает такое возвышенное лицо.

Я ему сообщил:

- Какие мы сами, такая у нас и жизнь.

- Не скажи. Вот и в Мордасове, и у нас на лесопилке вроде бы одна и та же живет нация - русаки. Только у нас на лесопилке вчера какие-то злопыхатели украли подъемник, а в Мордасове, по слухам, народ валом валит на музыкальные вечера!

- Вот я уже в который раз слышу, что в этом городе творятся какие-то экстренные дела!.. Но что именно там творится - без ста пятидесяти граммов точно не разберешь!

- Это и нам, то есть местным, то же самое - невдомек.