Пейпус-Озеро   ::   Шишков Вячеслав Яковлевич

Николай Ребров за два дня до Рождества зашел поздно вечером к ад'ютанту, поручику Баранову, снимавшему комнату у управляющего имением, эстонца Пукса. Его впустила маленькая женщина с сердитым ничтожным лицом.

— Погодить! Шляются тут. Тьфу!.. Тибла! — и удалилась.

Через минуту Николай Ребров стоял на вытяжку пред ад'ютантом.

— Что угодно? — сухо спросил поручик и приподнялся с кушетки. Он был в одном белье и шинели, в руках газета.

— А, это ты, Ребров? Садись.

— Мне бы хотелось, господин поручик, на праздник в отпуск. Дней на пять.

— Ладно, могу. А ты не удерешь.

— Что вы! Нет…

— А почему? — и поручик, быстро откинув голову назад, прищурился. Юноша мял в руках картуз. Поручик вздохнул и щелкнул рукой по газете: — Вот!.. Плохо, брат… Парижская «Фигаро». Плохо пишут из деревни. Колчак бежит. Бежит!.. — он схватил валявшийся на полу сюртук, достал платок и громко высморкался. — Я не понимаю… Хоть убей не могу понять, чем они, дьяволы, берут?.. То-есть… Поразительно… Что?

— Да-а, — произнес юноша, — но я думаю, что большевикам не укрепиться.

— Ого! — желчно воскликнул поручик, торопливо шагая от стены к стене, шинель моталась, шелестя подкладкой и оборваная штрипка кальсон волочилась по полу. — Да еще как укрепятся-то. А штык-то на что? Они умеют править… Это тебе не Керенский, чтоб ему на мелком месте утонуть!

— Да-а, — опять произнес юноша. И вдруг с языка полезло.