Первое второе пришествие   ::   Слаповский Алексей

— Петр Максимыч, помираю я. Спаси меня, Христа ради! — заплакал Фомин, утирая слезы с небритого лица.

— Да вы садитесь! — подставила Маша стул Иннокентию Валерьевичу.

— Спасибо...

Фомин сел и поведал о своих горестях.

Маша слушала, подставив кулачок под щеку и поглядывая на Петра: вот ведь как кому не повезет, так не повезет!

Петр выслушал.

— Язва у вас была, я ее не вызывал, — сказал он. — Я ее почувствовал. Вы не верили, а я чувствовал.

— Дурак был! — рассердился на себя Фомин. — А сейчас что чувствуете, Петр Максимович? Вылечите, Петр Максимович?

Петр смотрел в сторону.

— Что такое? Ах, понимаю... Вот! — Фомин положил на стол деньги, оставшиеся у него. — Тут мало, конечно. Но это — аванс.

— Уберите деньги! — строго сказала Маша.

— Вот именно, — сказал Петр. — Не умею я лечить. Разучился я.

— Петр Максимович! — и слышать ничего не хотел Фомин. — Спасите!

— Я же говорю: разучился! Пришло — и ушло!

— Петр Максимович! Вы на меня в обиде, понимаю. Но будьте так добры! Я... Я... — И Фомин сполз со стула и упал на колени перед Петром.

Маша и Петр вдвоем подняли его, уложили на диван, Маша побежала за водой; с Фоминым сделалась истерика, он плакал, икал — и не мог произнести ни слова, только какие-то обрывки вылетали из его искривленного страдальческой судорогой рта.

Успокоился.

Сел на диване — расслабленный, понурый.

Жалко сделалось Петру его.