Петр Великий (Том 1)   ::   Сахаров (редактор) А.

— Жидок архиерей, — презрительно кинул князь-кесарь приказному, записывающему «застенное действо» — Снять с дыбы!

Несчастного сняли иположили на рогожу. Он казался мёртвым.

— Вправить руки в плечевые вертлюги, — приказал Ромодановский.

При ужасающем крике очнувшегося страдальца палачи, опытные хирурги, вправили то, что вывихнула дыба. Страдалец опять был в обмороке.

— Отлить водой! Оклемается.

Стали несчастному лить воду на лицо, на голову, против сердца.

Когда, немного погодя, он пришёл в себя и открыл глаза, Ромодановский сказал палачам:

— Подбодрите владыку «теплотой».

Тогда заплечные мастера силою открыли рот и влили в него целую косушку водки.

— Разрешение вина и елея [123] …— злорадствовал князь-кесарь.

Водка быстро подействовала на ослабевший организм расстриженного архиерея, и он привстал на рогоже.

— Сможешь теперь говорить? — спросил Ромодановский.

— Смогу, — был ответ.

— Говори, да токмо сущую правду, а то «копчению» предам.

Что означало в древней судебной терминологии слово «копчение», неизвестно: может быть, это и было сожжение на костре, которому был подвергнут в Пустозерске знаменитый протопоп Аввакум, самый энергичный и неустрашимый расколоучитель.

Тогда бывший епископ заговорил:

— Которые тетрати я у Гришки Талицкого взял, и те тетрати на Москве сжёг подлинно…

— Ну! — торопил князь-кесарь.

— А как те тетрати сжёг, того у меня никто не видал, и тех тетратей я никому не показывал и о них никому не говорил, и списков с них никому не давал.