JК
Пиночет :: Екимов Борис
Страница: 42 из 90Мы вниз летим, но пока за ветки цепляем штанами да рубахами, а ветки кончатся - тогда ой как загудим.
Он помолчал, а потом неожиданно улыбнулся, вспомнил:
- Мы когда переехали сюда из Кумылги, прямо не верили: чудо какое-то. Каждую неделю - выходные. В клубе - концерт, артисты приехали. А хочешь, в город поезжай, в цирк, на своем автобусе. И все - бесплатно. На стадионе соревнования, тренировки. Я в городки играл. По области всех побивали.
Он сидел большой, чубатый, ручищи - могучие, для таких городошная бита игрушка. Корытин помнил, как одним ударом сбивал Степан фигуры. Ахнет - и смел. Ахнет - и новую ставь.
И вдруг этот богатырь пожаловался негромко, оглядываясь на жену:
- Ну, не могу я воровать. Понимаешь, не могу.
Но жена услышала:
- Надо у людей учиться, а не слезы точить. Техника - в руках. Люди при технике...
- Замолчи! - крикнул Степан и снова стал говорить Корытину, жалуясь, негромко: - Ну, не могу. Не привык. Мне стыдно. Я сроду колхозного пальцем не тронул. Я работал. Я этого зерна по двадцать, по тридцать тонн зарабатывал. Девать было некуда. И деньгами хорошо зарабатывал. Каждый месяц получал, потом - премии: за уборку, по результатам года, тринадцатая зарплата. Мы раньше даже свиней не держали. Надо, осенью покупаем тушу. На курорты ездили, по путевке. В Германии были, в Польше, в Болгарии, на Золотых Песках, в Прибалтике. Я работал и зарабатывал. Зачем мне воровать? И я не привык. У меня и батя всегда говорил: работать надо. Я с ним с тринадцати лет.
Он помолчал, а потом неожиданно улыбнулся, вспомнил:
- Мы когда переехали сюда из Кумылги, прямо не верили: чудо какое-то. Каждую неделю - выходные. В клубе - концерт, артисты приехали. А хочешь, в город поезжай, в цирк, на своем автобусе. И все - бесплатно. На стадионе соревнования, тренировки. Я в городки играл. По области всех побивали.
Он сидел большой, чубатый, ручищи - могучие, для таких городошная бита игрушка. Корытин помнил, как одним ударом сбивал Степан фигуры. Ахнет - и смел. Ахнет - и новую ставь.
И вдруг этот богатырь пожаловался негромко, оглядываясь на жену:
- Ну, не могу я воровать. Понимаешь, не могу.
Но жена услышала:
- Надо у людей учиться, а не слезы точить. Техника - в руках. Люди при технике...
- Замолчи! - крикнул Степан и снова стал говорить Корытину, жалуясь, негромко: - Ну, не могу. Не привык. Мне стыдно. Я сроду колхозного пальцем не тронул. Я работал. Я этого зерна по двадцать, по тридцать тонн зарабатывал. Девать было некуда. И деньгами хорошо зарабатывал. Каждый месяц получал, потом - премии: за уборку, по результатам года, тринадцатая зарплата. Мы раньше даже свиней не держали. Надо, осенью покупаем тушу. На курорты ездили, по путевке. В Германии были, в Польше, в Болгарии, на Золотых Песках, в Прибалтике. Я работал и зарабатывал. Зачем мне воровать? И я не привык. У меня и батя всегда говорил: работать надо. Я с ним с тринадцати лет.