JК
Пирамида. Т.2 :: Леонов Леонид
Страница: 913 из 938тот самый, бывший Дымков! — на пробу улыбнулся тот, и кусочки глины открошились в углах рта. — Вот, я упал...
Слава Богу, что хоть голос был тот же.
— Да что же с вами случилось, несчастный? — преодолела она наконец последний отрезок разделявшей их дистанции, чтоб участливо коснуться его рукава.
— О, сейчас вы будете ужасно смеяться. Меня сшиб велосипедист. Я теперь пропадающее лицо и со мною все можно...
Не без комического хвастовства обилием своих злоключений за одни только сутки он подробней всего почему-то остановился на купанье в грязевой ванне. «Феноменальней всего, знаете, что шляпа удержалась на голове как пришитая!» Однако наиболее развлекательного эпизода с аннигиляцией музея не упомянул, главным образом — из опасенья пробудить законную ревность у милой подружки, которой он, весь ею до последнего волоска придуманный, и цветика пустячного никогда не подарил. Кстати, в отличие от милосердных матерей и преданных любовниц, великодушию коих тоже имеется предел, Дуня простила бы ангелу даже самую черную, лишь по ребячьей святости не подозреваемую ею измену. Тем выпуклей отсюда прослеживается характер их чисто творческих связей, когда тем роднее детище, чем значительней и глубже причиненная им боль.
Слава Богу, что хоть голос был тот же.
— Да что же с вами случилось, несчастный? — преодолела она наконец последний отрезок разделявшей их дистанции, чтоб участливо коснуться его рукава.
— О, сейчас вы будете ужасно смеяться. Меня сшиб велосипедист. Я теперь пропадающее лицо и со мною все можно...
Не без комического хвастовства обилием своих злоключений за одни только сутки он подробней всего почему-то остановился на купанье в грязевой ванне. «Феноменальней всего, знаете, что шляпа удержалась на голове как пришитая!» Однако наиболее развлекательного эпизода с аннигиляцией музея не упомянул, главным образом — из опасенья пробудить законную ревность у милой подружки, которой он, весь ею до последнего волоска придуманный, и цветика пустячного никогда не подарил. Кстати, в отличие от милосердных матерей и преданных любовниц, великодушию коих тоже имеется предел, Дуня простила бы ангелу даже самую черную, лишь по ребячьей святости не подозреваемую ею измену. Тем выпуклей отсюда прослеживается характер их чисто творческих связей, когда тем роднее детище, чем значительней и глубже причиненная им боль.